Схиигумен Авраам
Беседы о кончине мира

О том, как относиться к мнениям старцев

Беседа пятая
О том, как относиться к мнениям старцев

Сегодня мы побеседуем о том, насколько важен в духовной жизни авторитет Церкви и о том, как соотносятся между собой личный духовный опыт человека и важнейший догмат Православной Церкви, согласно которому основой жизни Церкви является апостольское Предание. Бывает так, что человек, даже имея богатый духовный опыт и будучи чрезвычайно возвышенным подвижником, преуспевшим в умном делании, заблуждается и запутывается, когда пытается объяснить свой опыт с догматической точки зрения. Ярким примером подобных заблуждений являются рассуждения автора знаменитой книги «На горах Кавказа», человека, близкого нам по времени, — схимонаха Илариона. С одной стороны, он, конечно, был уверен в том, что он говорит, поскольку сам это пережил. С другой стороны, не зная учения святителя Григория Паламы (тогда его творения в России были почти неизвестны), он настаивал на богословской формулировке, которая из-за своей догматической неточности послужила поводом для сильнейшей смуты в Афонском Пантелеимоновом монастыре и вообще в среде русского монашества на Афоне [1].

Значит, мало опираться на свой личный духовный опыт, каким бы возвышенным он ни был, по той причине что он может оказаться неполным. Мы должны как бы содержать в себе весь соборный разум Церкви и опираться на него, а не на свое личное, пусть даже и правильное, постижение христианских истин.

В наше время многие люди, достигшие духовного преуспеяния, имеющие богатый духовный опыт, совершенно невежественны в вопросах догматических и вообще в церковном вероучении (в широком смысле слова). Они не знают церковной истории и многих вопросов христианского вероучения, даже пренебрегают, так сказать, умственной стороной христианской жизни, думая, что самое главное — это личный мистический опыт. И, действительно достигая духовного преуспеяния, в вопросах вероучительных иногда оказываются просто младенцами и подпадают под влияние различных факторов. Приведу пример.

Из книги митрополита Мелетия, принадлежащего к Элладской Церкви, можно узнать, что история с ИНН имеет следующее происхождение. Некая американка написала на тему о штрихкоде как «печати антихриста» две книги. Эта женщина не принадлежала даже к протестантам традиционного уклада, таким как лютеране или англикане, а исповедовала протестантизм в самом широком смысле слова. Мы в России привыкли называть таких людей сектантами. Известно, что среди некоторых сект распространены апокалиптические настроения: сектанты много рассуждают о кончине мира, для них это является особенно важной стороной их внутренней жизни. Под влиянием таких умонастроений этой сектанткой и были написаны книги, в которых она описывала некие видения, духовный опыт — свой и еще какого-то человека, конечно же совсем не православного. Эти книги были переведены с английского на греческий и распространились среди афонского монашества. Затем, поскольку авторитет афонских монахов весьма велик, эти книги стали влиять и на всех прочих православных христиан. Люди начали говорить на тему об ИНН, совершенно не осознавая того, что они говорят о вещах, не имеющих никакого отношения к апостольскому Преданию, полагая, что борьба с ИНН есть христианская ревность, защита Православия и чуть ли не подготовка к пришествию антихриста и сопротивление ему.

Где ИНН, там и штрихкод, и электронные паспорта, и всё прочее в том же роде. Сейчас существует своеобразная апокрифическая литература. Обычно в ней содержится некий набор апокрифов: их, с точки зрения некоторых людей, православный человек обязательно должен знать, поскольку на них якобы основывается Православие. Если человек не принимает какого-либо мнения из этого «набора» (о всемирном заговоре, ИНН, штрихкоде, биометрических данных, антихристе с когтями, чипе, который вживляется в человека и может им управлять), то он как бы уже и не православный. Сейчас люди боятся того, что в паспорт будут вводиться биометрические данные: например, отпечатки пальцев, фотоснимок радужной оболочки или сетчатки глаза. Но в этом, собственно, ничего особенного нет. Фотография — это тоже биометрические данные, однако мы ведь не протестуем против помещения ее в паспорте. Если можно сфотографировать лицо, то почему нельзя сфотографировать палец? Но люди считают, что лицо можно, а вот палец уже нельзя. Лицо с двумя глазами — можно, а один глаз отдельно — нет, ни в коем случае, потому что, как кажется людям, этим воспользуется антихрист. Два глаза — это для нас еще не опасно, а вот если он в один глаз заглянет — это будет очень опасно.

И все эти смешные вещи оказывают влияние на многих и многих людей и ломают их судьбы, потому что подкрепляются авторитетом духовных людей, действительно имеющих благодатные дары, — иногда из афонских монахов, а иногда из русских подвижников, называемых старцами. Под старцем я подразумеваю не просто старого человека, скажем состарившегося в монашестве, старцами сейчас принято называть людей, о которых предполагается, что они имеют благодатные дарования — дары пророчества или чудотворения. И эти люди, даже действительно имея духовный авторитет, порой высказывают суждения, которые не проистекают из их духовного опыта, а являются результатом, так сказать, постороннего влияния.

Существует и другая, в каком-то смысле противоположная, но тоже неправильная тенденция. Отвергая суеверия, некоторые люди (как правило, более интеллектуальные) не обращают внимания на мистическую сторону духовной жизни и уклоняются в рационализм. Можно сказать, есть две крайности: мистицизм и рационализм — оба в дурном смысле слова. Представители обоих направлений находятся под влиянием различных философских течений и искажают догматическое учение Церкви. Когда я говорю о людях, которые впадают в ложный мистицизм и подвергаются влиянию современных, а, может, иногда и древних апокрифов, то это не значит, что у них не было подлинного духовного опыта. Под ложным мистицизмом я имею в виду мечтательность, которая может совмещаться и с настоящим духовным опытом. У рационалистов также может иметь место и некоторый духовный опыт, но при этом есть и заблуждения. Почему так получается? Потому что человек предпочитает Преданию Церкви собственное мнение. А иногда обольщается, думая, что если он имеет подлинные переживания, подлинный опыт богообщения, то значит и мнение, которое он почерпнул совсем не из Православного Предания и даже не из собственного опыта, он может считать достоверным и отстаивать.

О том, что человек, имеющий богатый духовный опыт, имеющий даже откровения, видения, в то же самое время способен ошибаться в догматических вопросах, мы знаем из Отечника проповедника. Я неоднократно приводил вам пример о подвижнике, которому сослужил ангел и который, сам того не зная, исповедовал ересь. Есть еще более поразительный пример. Известно, что в III веке, во времена гонений на христиан, в Карфагенской Церкви возникла полемика между епископом (впоследствии священномучеником) Киприаном Карфагенским и мучениками и исповедниками. Как вы знаете, исповедниками называются те, кто выдержали мучение, но по каким-то причинам остались живы, допустим были отпущены на свободу. А мучениками — те, кто пострадали и умерли во время гонений. Были и так называемые падшие — люди, которые не выдержали страданий, угроз и лишений и отреклись от христианства.

Во времена тех гонений падшие обращались к мученикам, еще только ожидавшим казни, или к исповедникам, уже отпущенным на свободу, и просили дать им разрешительные грамоты, то есть простить им их отпадение и допустить к участию в церковной жизни. А ведь грех отречения от христианства считается очень тяжким, и Церковь за это строго наказывает. Священномученик Киприан по этому вопросу полемизировал с мучениками и исповедниками и запрещал им давать падшим такие грамоты — совершать без воли епископа такой антиканонический поступок. Эти факты всем известны. Но я нашел у Киприана Карфагенского одно изречение, которое особенно ярко показывает, насколько важно послушание Церкви — даже вопреки богатому духовному опыту того или иного человека (я уже умолчу о том, что само мученичество есть высочайший подвиг христианства). Вот что пишет Киприан Карфагенский в одном из писем к мученикам и исповедникам: «Нас часто посещает и вразумляет Господь, напоминая ненарушимо и свято соблюдать Его заповеди» [2]. Конечно, речь идет о каких-то благодатных посещениях. Но о самое интересное читаем далее: «Это же, как я замечаю, бывает там и у вас; весьма многие из вас получают Божественное вразумление относительно учения Церкви. Всё же это может быть, если только то, чего от вас просят, вы будете умерять благочестивым рассмотрением, стараясь понять и обуздать тех, которые, при помощи притворства, ищут в ваших благодеяниях случая или заслужить благодарность, или приобресть непозволительные выгоды» [3]. То есть все эти благодатные дарования у вас быть могут, но всё равно нужно рассуждение. Не надо думать, что если ты пострадал за Христа и сподобился видений свыше, то ты уже имеешь право делать что-то без рассуждения, не основываясь на учении Церкви, на апостольском Предании.

По этому поводу есть также рассуждение другого великого угодника Божия — священномученика Иринея Лионского: «Поэтому надлежит следовать тем пресвитерам в Церкви, которые, как я показал, имеют преемство от апостолов и вместе с преемством епископства по благоволению Отца получили известное дарование истины, прочих же, которые уклоняются от первоначального преемства и где бы то ни было собираются, иметь в подозрении, или как еретиков и лжеучителей, или как раскольников, гордых и самоугодников, или же как лицемеров, поступающих так ради корысти и тщеславия. Все эти отпали от истины» [4]. Для нас особенно значима следующая фраза священномученика Иринея: «От всех таковых надлежит удаляться; держаться же тех, которые, как я выше сказал, и хранят учение апостолов, и вместе с чином пресвитерства ведут здравую речь и бессоблазненную жизнь к утверждению и исправлению прочих» [5]. В одной фразе содержится, можно сказать, всё руководство к нашей христианской жизни, к нашему спасению: «держаться же тех, которые, как я выше сказал, и хранят учение апостолов» — первое; «и вместе с чином пресвитерства ведут здравую речь» — второе; «и бессоблазненную жизнь» — третье. Итак, пресвитеры должны хранить апостольское учение (ибо через них оно, по преемству от апостолов, сохраняется до наших дней), должны иметь рассуждение и вести нравственную жизнь.

Вот чего нам нужно держаться. И при этом не должно быть такого, чтобы епископы прислушивались к старцам только потому, что они старцы. Я уже не говорю о том, что люди порой даже не знают, кого слушать, — кто пришел, того и слушают. Однажды у нас на монастырском подворье произошел такой курьезный случай. К нам пришел какой-то бродяга, где-то взял подрясник, нацепил на себя крест, сказал, что он епископ, и все пошли у него благословение брать. А это был даже не просто проходимец, а вообще чуть ли не бомж. Но это к слову. Итак, надо быть благоразумным и осторожным. Епископы должны хранить апостольское Предание и преподавать его другим. Это их долг. Они обязаны следовать именно Преданию, а не словам старцев, даже если те обладают пророческим даром, но по неопытности или невежеству уклоняются от учения апостолов.

Конечно, почитать духовность подвижников нужно, но нужно в то же самое время понимать, что знание апостольского Предания не есть вещь маловажная и незначимая. Почему? Представим себе следующее: у меня есть какой-то духовный опыт, который я предпочитаю апостольскому Преданию. Но что такое апостольское Предание? Это духовный опыт апостолов. И неужели мой личный духовный опыт, каким бы он ни был, выше, чем опыт святых апостолов? Это ведь страшно и даже кощунственно предположить! Представим себе иную ситуацию: допустим, я имею личный духовный опыт, но мало знаком с Преданием святых апостолов. Другой человек имеет скромный духовный опыт, можно сказать почти совсем его не имеет, но хорошо знает апостольское Предание. Он мне его пересказывает, говорит об этом громадном, всеобъемлющем духовном опыте, и если он пересказывает точно, то получается, что мне говорят как бы сами апостолы. Если я по каким-то причинам пренебрегаю этим опытом как чем-то незначащим, то значит я пренебрегаю самими апостолами, считаю себя выше их. И выходит, что подвижник, имеющий подлинный духовный опыт, в то же самое время может иметь гордость, которая его и губит. Мы должны быть смиренными перед разумом святых апостолов.

Приведу примеры из Нового Завета. Конечно, вам они известны, потому что все читали Священное Писание, но сейчас мы рассмотрим их, может быть, с несколько неожиданной точки зрения: проиллюстрируем то, как соотносится авторитет апостолов с духовным опытом какого бы то ни было человека. Вот что говорит апостол Павел: «Всякий муж, молящийся или пророчествующий с покрытою головою, постыжает свою голову. И всякая жена, молящаяся или пророчествующая с открытою головою, постыжает свою голову, ибо это то же, как если бы она была обритая» (1 Кор. 11, 4–5). Обратите внимание: речь идет не только о молящихся, но и о пророчествующих. Итак, даже если женщина или мужчина пророчествовали, то есть имели такое великое дарование, о котором сам апостол Павел говорит, что это высший из всех даров, кроме любви (см. 1 Кор. 13, 2), то и тогда они должны были соблюдать некие церковные постановления, скажем о внешнем виде христианина. Получается, что авторитет святого апостола Павла выше, чем авторитет человека, обладающего пророческим даром. А Предание апостольское как раз и есть голос апостола Павла и других апостолов, но сохранившийся не в виде прямой речи, а в виде мыслей и верований, которые апостолы передали своим ученикам и которые, будучи преемственно передаваемы в течение многих поколений, в наше время содержатся в писаниях святых отцов. Таким образом, пренебрегая церковным Преданием, мы пренебрегаем мнением апостола Павла и других апостолов, а это, как мы видим, недопустимо.

Вот еще один пример, также из Первого послания к Коринфянам, но из другой главы. Начинается глава довольно пространным рассуждением о людях, которые говорят на ангельских и человеческих языках. А дальше апостол Павел наставляет тех, кто обладает этими дарованиями, как им вести себя в церкви. Заметьте, речь идет не о том, чтобы простые люди, такие как мы, вовремя кланялись и крестились. Послание обращено к тем, кто обладает высочайшими духовными дарами, кто может беседовать с ангелами на их языках, обладает пророческим даром, на кого во время богослужения сходит Святой Дух. О чем же говорит им апостол Павел? «Если вся церковь сойдется вместе, и все станут говорить незнакомыми языками, и войдут к вам незнающие или неверующие, то не скажут ли, что вы беснуетесь?» (1 Кор. 14, 23) Заметьте, апостол Павел обращается здесь не к таким людям, которые подобны современным пятидесятникам или харизматикам и которые действительно беснуются, а к таким, повторю, которые имеют подлинные дарования. В его словах нет никакого намека на то, что люди всё это выдумывали, иначе он сказал бы: «Ваш духовный опыт ложный, это прелесть, не занимайтесь этим». Однако он так не говорит.

Вернемся к его наставлению. «Но когда все пророчествуют, и войдет кто неверующий или незнающий, то он всеми обличается, всеми судится. И таким образом тайны сердца его обнаруживаются, и он падет ниц, поклонится Богу и скажет: истинно с вами Бог. Итак что же, братия? Когда вы сходитесь, и у каждого из вас есть псалом, есть поучение, есть язык, есть откровение, есть истолкование (подумайте, о чем говорит апостол Павел! Кого он назидает! Он назидает людей, имеющих такие великие дарования, какие в наше время представляются вообще невозможными. — Схиигум. А.), — все сие да будет к назиданию. Если кто говорит на незнакомом языке, говорите двое или много трое и то порознь, а один изъясняй. Если же не будет истолкователя, то молчи в церкви, а говори себе и Богу. И пророки пусть говорят (даже страшно об этом слушать! — Схиигум. А.) двое или трое, а прочие пусть рассуждают» (1 Кор. 14, 26–29). Вот, представьте себе, какое это было собрание верующих, если там пророки «пусть говорят, только не больше двух или трех». Значит, в этом собрании было много людей, обладавших такими дарованиями, и апостол Павел не смущается этим, не говорит им: «Раз вам Бог сказал, говорите когда угодно и что угодно», а наставляет, что говорить могут двое или самое большее трое.

«Если же другому из сидящих будет откровение, то первый молчи. Ибо все один за другим можете пророчествовать, чтобы всем поучаться и всем получать утешение. И духи пророческие послушны пророкам, потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира. Так бывает во всех церквах у святых» (1 Кор. 14, 30–33). Опять очень страшные слова: «Так бывает во всех церквах у святых», то есть у вас, коринфян, нет порядка, а у всех других святых (так называли древних христиан) порядок есть; так у всех бывает, и у вас пусть так будет. Какой же современный старец, кто бы он ни был, может против этого что-либо возразить? Если так было в древности «во всех церквах у святых», если все повиновались определенному порядку, который был установлен святыми апостолами, то почему же сейчас может появиться человек, дерзающий выступать против апостольского Предания? Пророк ли он, говорит ли он на языках, имеет ли какие-то откровения, но он не выше, чем святые апостолы.

Все вы знаете рассказ о том, как апостол Петр по бывшему ему откровению крестил сотника Корнилия: когда Петр пришел и еще только проповедовал Корнилию и его близким, то на них сошла благодать Святого Духа. Я приведу отрывок из Деяний апостольских: «Когда Петр еще продолжал эту речь, Дух Святый сошел на всех, слушавших слово. И верующие из обрезанных, пришедшие с Петром, изумились, что дар Святаго Духа излился и на язычников, ибо слышали их говорящих языками и величающих Бога. Тогда Петр сказал: кто может запретить креститься водою тем, которые, как и мы, получили Святаго Духа? И велел им креститься во имя Иисуса Христа. Потом они просили его пробыть у них несколько дней» (Деян. 10, 44–48).

Потом произошло следующее: «Услышали Апостолы и братия, бывшие в Иудее, что и язычники приняли слово Божие. И когда Петр пришел в Иерусалим, обрезанные упрекали его, говоря: ты ходил к людям необрезанным и ел с ними. Петр же начал пересказывать им по порядку, говоря: в городе Иоппии я молился, и в исступлении видел видение: сходил некоторый сосуд, как бы большое полотно, за четыре угла спускаемое с неба, и спустилось ко мне. Я посмотрел в него и, рассматривая, увидел четвероногих земных, зверей, пресмыкающихся и птиц небесных. И услышал я голос, говорящий мне: встань, Петр, заколи и ешь. Я же сказал: нет, Господи, ничего скверного или нечистого никогда не входило в уста мои. И отвечал мне голос вторично с неба: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым. Это было трижды, и опять поднялось всё на небо. И вот, в тот самый час три человека стали перед домом, в котором я был, посланные из Кесарии ко мне. Дух сказал мне, чтобы я шел с ними, нимало не сомневаясь. Пошли со мною и сии шесть братьев, и мы пришли в дом того человека. Он рассказал нам, как он видел в доме своем Ангела святого, который стал и сказал ему: пошли в Иоппию людей и призови Симона, называемого Петром; он скажет тебе слова, которыми спасешься ты и весь дом твой. Когда же начал я говорить, сошел на них Дух Святый, как и на нас вначале. Тогда вспомнил я слово Господа, как Он говорил: “Иоанн крестил водою, а вы будете крещены Духом Святым”. Итак, если Бог дал им такой же дар, как и нам, уверовавшим в Господа Иисуса Христа, то кто же я, чтобы мог воспрепятствовать Богу? Выслушав это, они успокоились и прославили Бога, говоря: видно, и язычникам дал Бог покаяние в жизнь» (Деян. 11, 1–18).

Данный эпизод показывает, что духовный опыт апостолов основан не просто на их рассуждении. Их духовный опыт был неизмеримо выше, чем опыт тех, кто их слушал, а ведь если у коринфян были пророческие дары, то, надо думать, у первой христианской общины в Иерусалиме такие дарования были тем более. И эти люди, обогащенные непостижимыми для нас, сверхъестественными действиями Святого Духа, прислушивались к тому, что сказал апостол, потому что ему было откровение от Бога. И всё, что мы имеем в Церкви, основано на откровении, бывшем, прежде всего, апостолам. Никто не имеет права от этого отступать, никто не имеет права дерзновенно противопоставлять собственный опыт величайшему и самому полному духовному опыту, который когда-либо был у людей за всю историю человечества. Более полного опыта не будет ни у кого и никогда. Сам апостол Павел сказал: «Мы последние посланники» (см. 1 Кор. 4, 9). Значит, никакого иного, большего откровения быть уже никогда и ни у кого не может.

Даже когда сам апостол Петр, по выражению апостола Павла, впал в лицемерие (сначала с христианами из язычников вкушал всякую пищу, а потом, когда к нему пришли люди от апостола Иакова, которые соблюдали внешние предписания Моисеева Закона, стал от язычников удаляться), то апостол Павел обличил его перед всеми (см. Гал. 2, 11–14). Не побоялся укорить первоверховного апостола, про которого свидетельствует, что он почитается столпом (Гал. 2, 9), ибо сам апостол Петр по каким-то человеческим соображениям уклонился от откровения, бывшего ему, как мы только что читали, в Иоппии. Значит, если апостол Петр обязан соблюдать откровение, бывшее ему, или апостолу Павлу, или другим апостолам, то найдется ли такой человек, который дерзнет сказать, что он может относиться к этому откровению как-то иначе?

Поэтому, повторю, хранение апостольского Предания есть чрезвычайно важная вещь в деле нашего спасения. Мы обязаны изучать его, хранить его, следовать ему во всём: в догматике, нравственности, аскетике. Ничей авторитет не может быть для нас выше апостольского, иначе это будет уже отпадением от Церкви. Я говорю это не для того, чтобы умалить авторитет святых людей, но чтобы показать, что каждый занимает в Церкви свое определенное место. Как, по рассуждению апостола Павла, одни члены Церкви не отменяют значение других членов, но все друг в друге нуждаются (см. 1 Кор. 12, 25–27), так и духовные люди должны помнить о том, что глава Церкви — это Сам Христос. И учение и жизнь Церкви происходят от Христа. А содержится всё это в апостольском Предании, или, выражаясь современным языком, в духовном опыте апостолов, сохраненном и объясненном святыми отцами. Хотя, конечно, если уж апостол Петр иногда ошибался, то и святые отцы, как люди, могли в чем-то ошибаться. Но изучая общее мнение святых отцов (не только мнение какого-то одного из них!), мы познаём подлинное Предание святых апостолов.

Известно такое изречение Господа Иисуса Христа: «Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает» (Мф. 12, 30; Лк. 11, 23). Господь сказал: «Кто не со Мною, тот против Меня», — значит, мы должны всегда быть с Ним. Это касается и образа мыслей. Ведь что такое догматическое учение Церкви? Правильный образ мыслей. Выражаясь апостольским языком, это разум Христов, и мы должны следовать этому разуму. Наша воля также должна подчиниться воле Божией — это уже нравственное учение. Подобным образом можно рассуждать и обо всем остальном. Во всем мы должны повиноваться Господу, должны всегда быть с Ним. Но есть еще и другое изречение Спасителя. Оно по видимости противоречит первому, но на самом деле дополняет его и раскрывает: «При сем Иоанн сказал: Учитель! мы видели человека, который именем Твоим изгоняет бесов, а не ходит за нами; и запретили ему, потому что не ходит за нами. Иисус сказал: не запрещайте ему, ибо никто, сотворивший чудо именем Моим, не может вскоре злословить Меня. Ибо кто не против вас, тот за вас» (Мк. 9, 38–41).

Мы должны эти два изречения соединить: «Кто не со Мною, тот против Меня» и «Кто не против вас, тот за вас». Значит, нужно быть с Господом, но при этом не быть против апостолов. Мы тогда бываем против апостолов, когда противопоставляем их учению какое-то свое мнение, пусть даже оно происходит от нашего невежества, то есть оттого, что мы просто не знаем Предания и выдумываем сами какую-то нелепость. Например, современная православная общественность предпочитает Преданию апостолов, мнению Церкви какие-то выдумки, не имеющие никакого основания: об ИНН, близком конце света и тому подобных вещах. И получается так: с одной стороны, люди как будто бы с Господом, а с другой — против апостолов. Но если они против апостолов, то возникает сомнение: действительно ли они пребывают с Господом или уже отпадают от Него? Между прочим, в переводе епископа Кассиана (Безобразова) слова Спасителя звучат так: «Ибо кто не против нас, тот за нас» [6]. И это еще ближе к смыслу изречения Спасителя: «Кто не против нас», то есть не против Меня и вас, святых апостолов, «тот за нас».

Это нужно всегда помнить. К сожалению, не все у нас тут люди глубоко богословски образованные. Конечно, это не всем дано и, может быть, не для всех обязательно. Я говорю это не к тому, чтобы вы сейчас оставили все занятия и углубились в изучение догматического богословия, хотя, конечно, и это необходимо делать тоже, хотя бы в минимальной степени. Но нужно иметь такое расположение души, чтобы понимать: никакой личный авторитет не может быть выше, чем Божественное Откровение или — что то же самое — апостольское Предание или святоотеческое учение. Это разные выражения, говорящие об одном и том же предмете. Если мы будем верны святоотеческому Преданию, то, даже когда мы проявим невежество и нечаянно от этого Предания уклонимся, Господь ради нашего смирения быстро нас вразумит — это во-первых. А во-вторых, если найдется человек, который знает это Предание лучше нас и подскажет нам нашу ошибку, то мы быстро опомнимся, и, собственно, трагедии никакой не будет. Не может быть такого, чтобы человек знал всё.

Итак, высшим авторитетом для нас являются не старцы, а скорее епископы — в том случае, если они являются хранителями апостольского Предания и, оберегая словесное стадо, следят, чтобы это Предание не было повреждено, потому что словесное стадо ограждается им как словесной оградой. И никогда не нужно ничем смущаться: даже если бы человек на наших глазах и чудо сотворил — я не говорю о лжепророках, пусть он будет и подлинным пророком, действительным чудотворцем, — но если он заблуждается, а мы, люди простые, немощные и не имеющие никаких дарований, знаем истину, то будем твердо ее держаться. Ибо она основана не на нашем скромном опыте, а на полном, высочайшем опыте святых апостолов — ближайших учеников Господа Иисуса Христа. И большего откровения, чем получили они, повторю еще раз, никто никогда уже не получит.

***

Вопрос. Если заблуждаться могут даже высокопоставленные духовные лица, то как в каждом конкретном случае узнать, ошибается старец, высказывающий какое-то мнение, или нет?

Ответ. Конечно, ошибаться может любой человек: и мирянин, и священник, и епископ. Критерий истинности того или иного мнения у нас есть, о нем я уже говорил, — это святоотеческое Предание, святоотеческое учение. Преподобный Симеон Новый Богослов говорит, что, читая святых отцов и сравнивая их советы с наставлениями своих духовников, мы можем увидеть, что в наставлениях последних правильно и что неправильно [7]. Конечно, это бывает трудно, можно ошибиться, но другого, более незыблемого авторитета у нас нет. Мы можем опираться только на святоотеческое учение. Я даже не говорю сейчас о том, что нужно опираться на Священное Писание, ибо и Священное Писание должно понимать по-святоотечески. Оно, если выражаться философским языком, включено в некую структуру. Правильной, истинной, можно сказать, богоданной структурой для Священного Писания является святоотеческое учение. Когда мы извлекаем его из этой структуры, то оно не становится самостоятельным авторитетом, как говорят об этом протестанты, — мы поневоле включаем его в другую структуру и тогда уже трактуем его превратно. Именно в рамках святоотеческого учения мы и Священное Писание будем понимать правильно.

Вопрос. На занятиях по богословию нам говорили, что причиной богословских ошибок часто является нечестие человека, действие в нем грубых страстей. Это действительно так?

Ответ. Смотря по тому, что понимать под грубыми страстями. В данном случае имеется в виду не блуд и не чревоугодие. Родоначальниками ересей становились те, кто поддавались заблуждениям ума. Прежде всего, в них, конечно, могла сильно действовать гордость или, выражаясь более конкретно, самонадеянность. Самонадеянность заставляет человека предпочитать мнению Церкви собственное мнение. В Церкви всегда, с древнейших времен боялись новизны. Новизны по сравнению с чем? По сравнению с Благой вестью [8]. А что такое Благая весть? Выражаясь несколько прозаическим языком, это благая новость, добрая новость. Эта добрая новость будет вечно новой, никогда не устареет. Поэтому всякая мнимая новизна — это фактически возвращение к какому-то старому заблуждению. Если мы будем исследовать ереси, как раз это и увидим. Те или иные из древних ересиархов часто находились под влиянием разных философов, идей, почерпнутых из языческой культуры или, может быть, из иудейских обычаев и законов — это не так важно. Важно, что в данном случае уместно изречение Соломона: «Иногда говорят, что появилось нечто новое под солнцем, но это было уже в веках, бывших прежде нас» (см. Еккл. 1, 9–10). Так можно сказать обо всём, кроме одного — Благой вести. Мнимая новизна — это, повторю, война против подлинной новизны, против Евангелия.
Таким образом, правильно говорят, что причиной богословских ошибок является действие грубых страстей. Если человек считает, что его духовный опыт значимее, чем опыт святых апостолов, разве это не грубая страсть? Может ли быть что-либо грубее? Люди просто этого не понимают. Так что нечестие человека — это понятие широкое. Если говорить о действии грубых страстей, то в первую очередь нужно сказать именно о гордости.

Вопрос. Вы говорите, что христианину необходимо знать догматы, святоотеческое Предание. Но разве для христианина не является главной целью достижение спасения, стяжание личной святости? Неужели обыкновенный человек, прочитавший учебник по догматическому богословию, выше, чем подвижник, который не имеет богословского образования, но зато имеет непрестанную молитву и многие духовные дарования?

Ответ. Давайте разберем это на примере. Допустим, сестра А. хотя и имеет малый духовный опыт, но прочитала книгу преподобного Иоанна Дамаскина. И тут приехал прозорливый старец, который, может быть, видит мысли человека, но читать Иоанна Дамаскина его не заставляли. Сестра А. говорит этому прозорливцу: «Батюшка, благословите, но вы неправильно учите, потому что Иоанн Дамаскин сказал то-то и то-то». А старец отвечает: «Да как ты можешь такое мне говорить, девчонка! Ты кто такая? Да у тебя еще молоко на губах не обсохло, а ты меня, старца, учишь. Да я все твои грехи вижу! Они у тебя такие, такие и такие. А ты мне говоришь, что я в чем-то ошибаюсь». Он пренебрегает тем, что говорит сестра А., хотя она говорит это не от себя и предлагает ему не свое, а святоотеческое учение. Если она пересказала его точно, то это всё равно что сказал Иоанн Дамаскин, а Иоанн Дамаскин — это всё равно что святые апостолы. И получается, что сестра А. — это не сестра А., а святой апостол, и что этот прозорливый батюшка спорит со святыми апостолами.

Священное Писание содержит в себе записанное Божественное Откровение. Но если это Божественное Откровение человек передаст устно — например, прочитает наизусть псалом, — разве от этого что-то переменится? Неужели если мы прочитали Писание в книге, то оно Священное, а если кто-то передал нам его устно, то оно уже ничего не значит? Нет, конечно, думать так было бы неправильно. Поэтому даже если самый простой человек говорит что-то сообразно учению святых апостолов, то значит он преподает истину, а если самый святой человек говорит нечто несоответствующее апостольскому Преданию, то значит он, несмотря на свою святость, находится в заблуждении. И, упорствуя в своем заблуждении, споря с каким-нибудь человеком, — скажем, заурядным преподавателем закона Божия, который говорит согласно святым отцам, — он противоречит святым апостолам в лице этого обыкновенного человека. Вот такой парадокс.

Можно развить эту мысль. Допустим, сестра М. прозорливая, но не читала никаких книг, ничего не знает. Она думает так: «Зачем это мне нужно? Я буду молиться, угождать Богу, у меня уже духовное дарование есть — прозорливость, а завтра, глядишь, и чудотворения появятся. И вообще, кто знает, что дальше будет? Зачем мне отвлекаться? Не буду я этим заниматься». А сестра Л., например, думает: «Молиться у меня не получается, лучше буду читать книги». Конечно, она неправильно делает, уделяя недостаточное внимание молитве, но зато она читает святых отцов. Однако человек не может не находиться под чьим-нибудь влиянием, такого просто не бывает. Та же прозорливая сестра М., хотя и не читает святых отцов, но зато читает газеты и беседует с разными людьми. Где-то она радио послушает, где-то случайно какую-нибудь книжку прочитает об ИНН, где-то — брошюрку про конец света, и получается, что сестра М. всё же находится под влиянием, но только не святоотеческих книг, а совсем других вещей. Всё это в большей или меньшей степени искажает правильное восприятие действительности, — оно действует на нас, живет в нашем сознании, хотим мы этого или нет. И если мы не будем себя перевоспитывать, если не будем насыщать свой ум Священным Преданием, то в нас будет жить предание человеческое, которое Господь осудил, сказав: «Вы предпочитаете предания человеческие заповедям Божиим» (см. Мк. 7, 8). В наше время, собственно, это и происходит. Люди, которые бредят этим несчастным ИНН, как раз предпочитают человеческие предания Божиим заповедям.

И получается, что иные духовные люди, подобные сестре М., в вопросах вероучительных могут заблуждаться. У них в голове хаос: они знают только про молитву, и больше их ничего не волнует. А есть люди, подобные сестре Л., которые молятся слабо, но в голове у них громадный объем богословских знаний. Если сестры М. и Л. вдруг встретятся и начнут разговаривать, то окажется, что если они только отойдут от темы, в которой, может быть, сестра М. и разбирается, — о молитве, и коснутся догматического учения Церкви, что напрямую относится к нашему спасению, то сестра М., казалось бы человек духовный, может быть проводником совершенно чуждых христианству идей, а сестра Л., человек малодуховный, но преданный Церкви, — проводником идей святоотеческих. Поэтому и происходили случаи, подобные тому, о котором повествуется в Отечнике: как диакон вразумил пресвитера, которому сослужил ангел. Диакон, хотя и не имел такой благодати, как пресвитер, но знал церковное Предание.

Догматы не есть что-то второстепенное, неважное, догматы — это Церковь. Кто вышел за пределы догматов, тот вышел из Церкви. Человек может стоять в храме и в то же самое время находиться вне Церкви.

Вопрос. Батюшка, мне кажется, что некоторая апокалиптическая настроенность в обществе — это не так уж плохо. Может быть, она заставляет некоторых людей, погруженных в земные заботы, задуматься о смерти и будущем суде?

Ответ. Мы сейчас говорим о неуместных апокалиптических настроениях. А они возбуждают в людях ложную ревность, экзальтацию. Я однажды видел, как одного старца окружила толпа людей, и он говорил им что-то связанное с кончиной мира. По-моему, даже говорил, что надо продавать квартиры и покупать участки в деревне. Но на сегодняшний день мы видим, что в материальном отношении в деревне жить гораздо тяжелее, чем в городе. В городах нашей области, где есть промышленные предприятия, люди живут еще как-то более или менее благополучно, а в деревнях сейчас очень тяжело: картошку сажают, ягоды собирают, — вот и всё. С того времени, как я услышал проповедь этого старца о кончине мира, прошло уже двадцать лет. И что сейчас делать людям, которые продали квартиры в городе и уехали жить в деревню? В деревнях сегодня ужасные условия. На юге, например в Молдавии, еще можно жить — не богато, но с голоду не умрешь, а в таких краях, как Сибирь или Урал, очень бедно, очень. Получается, что тот, кто последовал подобным советам и переехал в деревню, попал впросак.

Вопрос. Один известный старец говорит, что через три года придет антихрист, убеждает ни в коем случае не принимать ИНН. Люди, которые ему верят, находятся в шоке. Что им можно посоветовать, как помочь?

Ответ. Мы уже говорили о том, как нужно относиться к мнениям старцев. Господь ясно сказал: «Не ваше дело знать времена и сроки, которые Отец Небесный положил в Своей власти» (см. Деян. 1, 7).
Я и сам, когда еще был гораздо моложе и глупее, попался на такую удочку. Разговаривал с одним дедушкой очень благообразной внешности: томный взор, борода… Правда, шишка была на голове. Говорил он хорошо — величественно так, не спеша. Этот дедушка мне сказал, что в 1980 году будет термоядерная война и конец света. И я ему поверил, поскольку он почему-то показался мне духовным, хотя, как я это определил, не знаю: никаких признаков духовности, кроме выражения лица, у него не было. Но мало того, что я сам этому поверил, я еще и своим друзьям стал проповедовать о близкой кончине мира. В результате дело дошло до абсурда. Что обычно люди думают о конце света? Нужно всё продавать и сушить сухари. Почему-то все считают, что при конце света сухари пригодятся. Мои друзья тоже сушили. А я, хотя и проповедовал конец света, но сухари не сушил. «Как-то странно, — думаю, — если конец света, то зачем нам сухари?» Потом они стали покупать ватные штаны, фуфайки и сапоги: почему-то думали, что нас сошлют в Сибирь, причем сапоги — кирзовые. Ну что делать в Сибири зимой в кирзовых сапогах? Ноги можно отморозить. Это всё равно, что в Одессе зимой в босоножках ходить. Сейчас я это понимаю, но тогда в Одессе нам это было невдомек и казалось, что теплее кирзовых сапог ничего быть не может. «Ну, хорошо, — говорю, — а если нас сошлют в Среднюю Азию? Туда ведь нужны будут белые костюмы и белые шляпы». Нет, это правда, всё было! Хотя мне такая подготовка и не нравилась. Потом в сухарях жуки завелись, а там уже целые мешки этих сухарей были насушены. Пришлось в срочном порядке всё ликвидировать. И штаны тоже пришлось куда-то девать, потому что в Одессе ватные штаны ни к чему, да и близился конец света.

В последний день мы с друзьями (человек около десяти) пошли в церковь, а потом к одному из наших приятелей, который жил недалеко от нее. Включили радио, сидим и слушаем — ждем конца. Слушаем-слушаем, вроде бы последний день, а конец света всё не наступает. С того времени прошло уже почти двадцать пять лет, а мы до сих пор живем. Так что, как говорится, конец света не состоялся — и слава Богу! Поэтому не нужно поддаваться обаянию благообразной внешности или загадочных слов, — наоборот, скорее нужно этого опасаться.
В конце концов у меня даже сложился такой пессимистический афоризм: каждое поколение должно пережить свой конец света. А я через это прошел, мне уже неинтересно. Поэтому я не сильно «обижаюсь» на людей, которые всем этим занимаются, — ладно, думаю, у меня конец света был и у них тоже должен быть. Со временем все придут в себя, и всё пойдет на лад.

14 ноября 2005 года


[1] Речь идет об имясла́вии — догматическом движении в Русской Православной Церкви, возникшем в начале XX столетия. История имяславия началась в 1907 г. с публикации книги схимонаха Илариона «На горах Кавказа» (см.: Иларион, схимон. На горах Кавказа: Беседа двух старцев пустынников о внут-реннем единении с Господом наших сердец чрез молитву Иисус Христову. СПб., 2002), в которой автор утверждает, что в имени Божием присутствует Сам Бог — всем Своим существом и всеми Своими свойствами. Книга стала чрезвычайно популярной у части русских монахов на горе Афон, что привело к разделению в братстве Свято-Пантелеимонова монастыря и последующей смуте. Свое учение о Боже-стве имени имяславцы основывали на том, что имя Божие есть Его энергия, а энергия Божия есть Сам Бог. Противники нового учения рассматривали его как ересь и разновидность хлыстовщины.
В 1912 г. решением Святейшего Cинода книга «На горах Кавказа» была запрещена в России. В том же году книга была осуждена в послании Патриарха Константинопольского Иоакима III (афонские монастыри входят в юрисдикцию Константинопольского патриархата). В 1913 г. учение было осуждено Константинопольским Синодом как хульное и еретическое, а Патриарх Герман V отправил на Афон грамоту, объявлявшую имяславие пантеизмом. В мае 1913 г. на заседании Святейшего Синода Россий-ской Церкви учение имяславцев также было признано неправославным. Для прекращения смуты в Свя-то-Пантелеимоновом монастыре были высланы с Афона в Россию более 800 русских монахов-имяславцев. Книгу «На горах Кавказа» было приказано по всем монастырям изымать и уничтожать.

[2] Киприан, еп. Карфагенский, сщмч. Письмо к мученикам и исповедникам, просившим даровать мир падшим // Творения. М., 1999. С. 440. (Библиотека отцов и учителей Церкви. Т. 6).

[3] Киприан, еп. Карфагенский, сщмч. Письмо к мученикам и исповедникам, просившим даровать мир падшим // Творения. С. 440–441.

[4] Ириней Лионский, сщмч. Сокровище, скрытое в Священном Писании, есть Христос; и одна Церковь правильно понимает Писание // Против ересей. Кн. 4. Гл. 26. С. 394.

[5] Ириней Лионский, сщмч. Сокровище, скрытое в Священном Писании, есть Христос; и одна Церковь правильно понимает Писание // Против ересей. Кн. 4. Гл. 26. С. 395.

[6] В некоторых греческих рукописях упомянутый стих действительно читается так: «Ибо кто не против нас, тот за нас». В критических изданиях текста Нового Завета именно такое прочтение считается более достоверным (см., например: The Greek New Testament / 4-th ed., rev. D–Stuttgart, 1998).

[7] Симеон Новый Богослов, прп. Деятельные и богословские главы // Творения. Репр. воспр. изд. 1890 г. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1993. Т. 2. С. 516–517.

[8] «Евангелие» в переводе с греческого означает «Благая весть».