Освободившись же от греха, вы стали рабами праведности. Говорю по рассуждению человеческому, ради немощи плоти вашей. Как предавали вы члены ваши в рабы нечистоте и беззаконию на дела беззаконные, так ныне представьте члены ваши в рабы праведности на дела святые. Ибо, когда вы были рабами греха, тогда были свободны от праведности. Какой же плод вы имели тогда? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь, потому что конец их — смерть. Но ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец — жизнь вечная. Ибо возмездие за грех — смерть, а дар Божий — жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем.
Рабство праведности как истинная свобода
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
В сегодняшнем чтении из Послания святого апостола Павла к римлянам речь идет о такой труднопонимаемой вещи, как свобода. Что такое свобода? Как говорит преподобный Силуан Афонский, многие ищут ее, но не понимают ее истинного значения. У нас, христиан, есть свое представление о свободе, основанное на Божественном Откровении. И сегодня мы читаем замечательное рассуждение святого апостола Павла, ясно показывающее нам, что есть истинная свобода, что есть рабство и как мы должны к ним относиться.
«Освободившись же от греха, вы стали рабами праведности» (ст. 18). Получается, что мы освободились, но свободы не приобрели, потому что, избавившись от одного господина, греха, поработились другому. Пусть он является полной противоположностью нашему первому господину, но, тем не менее, он также нас поработил. Где же свобода? Как может человек стремиться к тому, чтобы стать рабом, потерять свою волю и во всем подчиниться другому? Ведь рабство предполагает полную и беспрекословную покорность. А чтобы вы лучше понимали, какое представление о рабстве было у римлян, приведу существовавшее у них изречение: «раб — это одушевленная вещь». У иудеев, например, по требованию закона, который, может быть, и нарушался, раба на седьмой год отпускали, а у римлян господин имел возможность сделать с рабом все, что ему угодно, хотя, конечно, и у них были вольноотпущенники, многие из которых даже сделали удивительную карьеру благодаря своим способностям. Именно к людям, для которых раб — это одушевленная вещь, апостол Павел пишет: «Освободившись же от греха, вы стали рабами праведности».
Далее апостол Павел объясняет: «Говорю по рассуждению человеческому» (ст. 19), — то есть не потому, что вы в действительности рабы, поскольку тот, кто стал рабом праведности, приобрел полную, истинную свободу, отличную от свободы мнимой, при которой человек, не подчиняясь другому человеку, раболепно служит ужасному тирану — диаволу. Можно сказать иначе: он покоряется греху, страшному, жестокому деспоту, которым в каждом из нас являются страсти, и делает не то, что хочет и что представляется ему правильным, но то, что тиранически велят ему его собственные страсти. А страсти, по святоотеческому изречению, суть демоны, через страсти диавол владеет нами. Итак, освободившись от рабства греха, мы стали рабами праведности, то есть беспрекословно предали себя в волю Божию, потому что истинная праведность — это исполнение воли Божией.
«Говорю по рассуждению человеческому, — поясняет апостол Павел, — ради немощи плоти вашей» (ст. 19). Наша плоть немощна в двух смыслах. Во-первых, немощен наш разум, который не может правильно понять, что такое свобода и что такое рабство, и ради немощи человеческого, плотского рассуждения апостол вынужден говорить, что мы стали рабами праведности. Во-вторых, немощна наша плоть, или, правильнее сказать, все то плотское, что в нас есть, хотя бы оно пребывало в душе. И поскольку, как говорит апостол Павел в другом послании, все плотское в нас противится совершенному закону свободы (см. Рим. 8, 7), воле Божией, апостол должен сказать, что мы поработились праведности. Она еще не стала нашим естественным свойством, покорность ей мы не ощущаем как полную свободу, как проявление своей воли, своих святых богоугодных желаний, как освобождение всего доброго, что в нас есть, как освобождение образа Божия от сковывающих греховных привычек. Мы подчиняемся праведности против воли и ощущаем свободу как рабство. В нас есть как бы два человека: один — ветхий, греховный, другой — образ Божий, обновленный Христом. Когда мы порабощены греху, тогда страдает образ Божий, потому что воспринимает грех как рабство. Когда же мы становимся рабами праведности, тогда страдает еще живущее в нас греховное начало, потому что ощущает это как тиранию, лишающую нас свободы делать то, что хочется.
Для некоторых людей это рабство настолько невыносимо, что, например, древний философ Эпикур высказал такую мысль: люди страдают оттого, что их обременяют религиозными законами, которые не дают им свободно жить, потому что устрашают наказанием от богов. Так думали язычники, но и в Новейшее время, когда восставали против христианства, рассуждение Эпикура повторялось. Говорили, что страх наказания от Бога не позволяет человеку свободно жить и наслаждаться жизнью, и в этом все несчастье человека. Освободи его от ненужных, выдуманных законов — и он будет жить счастливо. Таким образом, этот греховный человек, Эпикур, как бы от лица всего человечества высказал свое нежелание подчиняться закону праведности. Конечно, для нас праведность не является рабством в такой степени, мы осознаем, что оно спасительное и благодетельное, но, тем не менее, тяготимся им, когда в нас начинают действовать страсти.
«Говорю по рассуждению человеческому, ради немощи плоти вашей. Как предавали вы члены ваши в рабы нечистоте и беззаконию на дела беззаконные, так ныне представьте члены ваши в рабы праведности на дела святые» (ст. 19). Раньше мы все члены тела предавали в рабы нечистоте. Под нечистотой апостол Павел имеет в виду прежде всего плотские грехи, блуд. Человек, подчинившийся этой страсти, не владеет собой, он действительно становится рабом. Иногда это приносит уже не наслаждение, а мучение даже самой плоти, которая не выдерживает всего ужаса разврата и стенает. Человек страдает физически, но ничего не может с собой поделать, я уже не говорю о нравственном мучении, постоянных упреках совести и глубочайшем душевном опустошении.
«Как предавали вы члены ваши в рабы нечистоте и беззаконию». Апостол Павел не перечисляет все грехи, но выделяет только один, самый отвратительный и ужасный, может быть, самый тиранический — нечистоту, деликатно называя этим словом блуд. А все остальные грехи, такие как богохульство, пьянство, гордость, жестокость и многие-многие другие, апостол называет одним словом — беззаконие. Когда мы были порабощены греху, то внутренне подчинялись нечистоте и беззаконию до такой степени, что совершали беззаконные дела, не зная меры. По-русски переведено двумя словами «на дела беззаконные», а по-славянски одним: «в беззаконие», потому что нечистота — это только часть беззакония, а мы творили его во всем, оно владело нами тиранически, так что переходя от одного греха к другому, мы часто даже не осознавали, что дела наши злы. Ведь безумство, неведение — это также одно из проявлений беззакония. «Так ныне, — говоритапостол Павел, — представьте члены ваши в рабы праведности на дела святые», то есть подчинитесь праведности по крайней мере не меньше, чем раньше вы подчинялись греху. Апостол упрекает нас в том, что мы служили греху с беззаветной преданностью, как верные рабы, а теперь, поработившись праведности, проявляем двоедушие, робость, малодушие, не хотим идти до конца. Мы не хотим подчиняться нашему новому прекрасному, святому господину — праведности, хотя он ничего не требует для себя, а желает лишь нашего спасения и освящения. И апостол призывает нас не только поработиться праведности внутренне, но и совершать дела святые.
«Ибо, когда вы были рабами греха, тогда были свободны от праведности» (ст. 20). Замечательное рассуждение. Когда мы были рабами греха, мы тоже были свободными, делали всё, что хотели. Сейчас нам, в особенности монашествующим, ничего нельзя: того не делай, туда не ходи, о другом даже и не подумай. Казалось бы, странная вещь: мы не имеем свободы размышлять о том, о чем хотим, мы должны научиться и ум свой поработить Богу. И хотеть что-то запретное мы не должны, всякое греховное желание мы воспринимаем как врага, который посягает на права нашего господина, праведности, или, точнее говоря, на власть Божию над нами. Нам ничего нельзя, мы как будто бы порабощены, а раньше были свободны — думать могли о чем угодно, делать что угодно, разве что от нарушений государственных законов нас удерживал страх наказания. Ведь мы, может быть, и украли бы в магазине какую-нибудь дорогую вещь, но боялись, что за это нас будут судить. Если бы не страх наказания и стыд перед людьми, то кто знает, до чего бы мы дошли, впрочем, многие и доходят — беззакониям человеческим нет предела. Приведу один страшный пример. Сейчас довольно часто пишут о том, что женщины, видимо, жившие в блуде, выбрасывают своих новорожденных младенцев в мусоропровод. Чаще всего дети гибнут, но иногда каким-то чудом выживают. Эти женщины настолько закоснели в грехе, что воспринимают своих детей как какую-то помеху, от которой можно избавиться таким страшным образом. Их преступление противно человеческому разуму. Животные такого никогда бы не сделали, а человек делает — он свободное существо, он свободен и от своей природы. Но как он пользуется этим, освободившись от праведности? Про убийства я уже не говорю, в наше время убийства за деньги — обычная вещь. Время от времени читаешь: убит такой-то предприниматель. Вот до какой степени некоторые люди освобождаются от рабства праведности. А мы подчас тяготимся им!
Далее апостол Павел спрашивает: «Какой же плод вы имели тогда (или имеют люди, порабощенные греху и поныне. — Схиархим. А.)? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь» (ст. 21). Апостол даже не перечисляет их. Нам бывает стыдно просто вспомнить или назвать те грехи, которые мы совершали до своего обращения, мы через силу говорим о них и тогда, когда приходится это делать на исповеди. А если нечаянно в памяти всплывет что-либо такое, то все наше существо содрогается, нам становится совестно перед самими собой и непонятно, мы ли это были. «Такие дела, каких ныне сами стыдитесь, потому что конец их — смерть» (ст. 21), то есть стыдимся мы не только потому, что эти дела осуждаются другими людьми, но и потому, что конец их — смерть, смерть не телесная, а душевная. Когда благодать Божия, Его слава и милость оставляют человека, он становится духовно мертвым, и, как сожженный в своей совести (см. 1 Тим. 4, 2), способен на любое беззаконие. Душевная смерть — это разлучение души с Богом, когда благодать Божия оставляет человека. Но она только преддверие смерти вечной, в которой человек полностью разлучается с Богом. В будущей жизни страдание от разлуки с Богом усугубляется. И некоторые святые отцы считают, что в разлучении с Богом состоит сущность адских мучений, потому что это страшнее, чем любые муки, понимаемые в узком смысле слова как муки телесные. Мы не осознаём, что, пока мы живем на земле, у нас есть возможность и надежда воссоединиться с Богом через покаяние, даже если мы пребываем в грехах, а после смерти у нас не останется и самой этой надежды. Человек, лишенный Бога и надежды на то, что Он когда-то простит его и осветит Своей Божественной славой, милостью, мертв вечной смертью, смертью второй, как сказано в Апокалипсисе (см. Откр. 21, 8).
«Но ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец — жизнь вечная» (ст. 22). Мы должны всегда помнить о том, что плод рабства праведности и свободы от греха есть святость, и потому надо радоваться, ликовать и благодарить Бога за то, что мы получили возможность стать святыми. Мы, которые раньше служили жестокому тирану, греху, и никак не могли от него освободиться, мы, которые не просто как рабы, а как бессловесные животные, были влекомы им куда угодно, и только Промыслом Божиим сохранены от заклания, — теперь получили свободу от греха. Плодом этой нашей свободной жизни должна стать святость, а святость есть нечто противоположное душевной смерти. В будущей жизни святость становится жизнью вечной, в которой мы воссоединяемся с Богом и наслаждаемся неизреченной славой богообщения.
«Ибо возмездие за грех — смерть, а дар Божий — жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем» (ст. 23). Смерть неминуемо следует за грехом, если нет соразмерного ему покаяния, отречения от греха и исправления. Как замечают толкователи, слово «возмездие», употребленное в этом месте в греческом языке, обычно обозначает плату воина-наемника, получаемую им от военачальника. Мы, так сказать, воевали на стороне диавола и получали плату, но конец этого — смерть. Мы как будто бы наслаждались, но расплата нас ждет страшная — смерть и ныне, и в вечности. А то, что мы получаем от Бога, — это не плата, но дар Божий. Во-первых, потому что Бог искупил нас тогда, когда мы были еще грешниками. Мы ничего для Него не сделали, а Он совершил для нас неизреченное благое дело — искупил нас Своей Крестной смертью. Во-вторых, потому что и теперь, когда мы поработились праведности, все, что мы имеем, все, что мы делаем как будто бы своими силами, — это дарования Божии. Ведь, если мы вспомним, что было с нами раньше, то увидим, что иногда мы и хотели сделать добро, потому что совесть упрекала нас, но не имели для этого никаких сил и возможностей. Тогда все было против нас, но сейчас, когда мы делаем добро и имеем плод святости, то должны понимать, что сама возможность жить благочестиво, свято есть дарование Божие, плод которого — жизнь вечная. Мы предвкушаем ее и сейчас, живя духом во Христе Иисусе, наслаждаясь общением с Ним в молитве и Таинствах, а в вечности — соединимся с Ним нераздельно и навеки.
Размышляя над сегодняшним чтением из послания святого апостола Павла, мы должны понять, что наше рабство праведности — это, в сущности, свобода или, по крайней мере, средство к обретению полной свободы, достигнув которой мы станем богоподобными. Все в нас начнет соответствовать Божией воле. Мы будем иметь желания и мысли богоугодные, может быть, даже божественные. Ведь апостол Павел говорит: «Мы имеем ум Христов» (1 Кор. 2, 16), и значит, человек может достичь такого состояния, в котором он будет думать, как Христос, иметь только святые, чистые и истинные мысли, чуждые всякой лжи и скверны. Когда же наша немощная плоть, наш ограниченный, скудный разум противятся божественной, богодарованной свободе и начинают воспринимать ее как рабство, мы должны отринуть эти мысли. Божественный Павел сказал нам о рабстве праведности только ради немощи нашей плоти. Духом Святым он открыл нам, что в действительности мы не рабы, так как освобождены Богом для свободного служения Ему, но по немощи, может быть, по нерадению, мы еще не совсем достигли этого состояния и даже теоретически не до конца постигаем его. И мы должны всегда помнить об этом и бороться с собой для того, чтобы поработиться Богу полностью. Когда же мы достигнем полного, беспрекословного порабощения Ему, так что уже не будем иметь ничего своего, тогда вдруг осознаем и почувствуем, что на самом деле мы получили беспредельную, божественную свободу и стали так близки и дороги Богу, настолько любимы Им, что Он сделал нас своими сынами и дщерями. Аминь.