Однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть. Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, то неужели Христос есть служитель греха? Никак. Ибо если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником. Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня.
Как дать Христу свободу действовать в нас
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Апостол Павел в Послании к галатам, чтение из которого мы слышали сегодня, говорит: «Узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть» (ст. 16). Здесь речь идет, конечно, о законе Моисеевом. И если богооткровенный закон Моисеев никого оправдать не мог, хотя был дан на горе Синай при великих знамениях, о которых вы знаете из Священного Писания, то тем более эти слова можно отнести к тем законам и традициям, которых придерживались, например эллины, до того как обратились к вере во Христа. Не могли быть оправданы и те, кто придерживался философских воззрений, отличавшихся, может быть, бóльшим здравомыслием по сравнению с языческими мифами и фантазиями. Так же можно сказать и о нас, современных людях,потому что и мы придерживаемся многих разных правил, принципов, традиций, мнений, касающихся как житейских мелочей, так и вообще взглядов на других людей, на свою жизнь. И эти принципы не имеют никакого обоснования, кроме того, что они общеприняты. Они не даны свыше, не даны через Откровение, имеют не Божественное, а человеческое происхождение, однако же мы твердо их придерживаемся и не желаем от них отступать. Конечно, они неизмеримо ниже, чем богооткровенный Моисеев закон. И если закон Моисеев не мог никого оправдать (единственное, что в нем было доброго, — это то, что он открывал веру в грядущего Христа тем, кто приникал к этому закону и следовал его предписаниям), тогда что можно сказать о тех законах, которых придерживаемся мы?Даже будучи христианами, мы следуем многим неписаным правилам, которые предпочитаем Евангелию. Любой закон бессилен, и только вера в Иисуса Христа может спасти человека.
«Делами закона, — говорит апостол Павел, — не оправдается никакая плоть (то есть всякий человек, живущий по плоти. — Схиархим. А.)». А тот, кто следует какому-либо закону, волей-неволей начинает вести плотскую жизнь, потому что дух вынужден подчиняться этому закону и, таким образом, от горних высот приникать к земным требованиям. Как говорит апостол Павел, «где Дух Господень, там свобода» (2 Кор. 3, 17) или, по словам Евангелия, «Дух дышит, где хочет» (Ин. 3, 8), закон же нужен для обуздания плоти, исходя к жизни по плоти, мы вынуждены убедиться, что никакая плоть не может оправдаться исполнением закона.
«Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, то неужели Христос есть служитель греха? Никак» (ст. 17).Как понимать эти слова? Галаты отвергли свои лживые языческие законы и обратились к вере во Христа. В их среде могли быть и иудеи, знавшие Моисеев закон, но все они предпочли оправдываться во Христе. Впоследствии галаты подпали под влияние проповедников, выдававших себя то ли за апостолов, то ли за особых посланников, может быть из общины апостола Иакова, соблюдавшей Моисеев закон. Вполне объяснимо, что иудеи, исповедовавшие христианство и жившие в Иерусалиме, соблюдали Моисеев закон, потому что им требовалось быть безупречными в глазах тех, кто искал повода придраться к ним. Они соблюдали закон не потому, что это было необходимо, а скорее, если можно так выразиться, из тактических соображений или, согласно языку церковных канонов, из соображений икономии, иначе говоря, из некоторого снисхождения. И галаты поддались влиянию людей, проповедовавших необходимость обрезания и соблюдения других уже устаревших и упраздненных обрядов и требований Моисеева закона. Таким образом, галаты показывали, что, первоначально приняв проповедь Христа, подчинившись ей и ища оправдания только в ней, не соблюдая закон, они грешили. И, следуя логике, мы приходим к кощунственному выводу: получается, ради веры во Христа галаты пренебрегли Моисеевым законом, а значит, Христос сделался служителем греха. Так и мы, предпочитая закон, утверждаем, что вера во Христа и искание свободы во Христе, служат отвращением от необходимого соблюдения закона. Апостол Павел, доведя до абсурда эту мысль, опровергает ее словами: «Никак», то есть «это невозможно» или, по-славянски, «да не будет».
«Ибо если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником» (ст. 18). Не Христос виноват, а я: сначала разрушил, отверг рабство закону (каков бы он ни был, пусть даже Моисеев, а тем более тот, которому следуют люди, чуждые Откровения), а потом вернулся к прежним своим принципам и вновь начал созидать то, что разрушил. Из-за своего неразумия, маловерия, отсутствия твердости в следовании своему пути я сам себя сделал преступником.
Приведу, может быть, примитивный пример. Допустим, уголовное право вводило запрет на какую-то деятельность, потом этот пункт был отменен. Если он отменен, значит, уже не считается преступлением делать то, что он запрещал. Так, при советской власти были иные требования, чем сейчас, когда наше государство следует другим идеологическим принципам, имеет совсем другое политическое устройство. Например, раньше преследовалась коммерческая деятельность, а сейчас она, наоборот, поощряется, так как способствует развитию экономики. Если вдруг человек начинает соблюдать отмененные законы, это выглядит нелепо, более того, он может оказаться нарушителем законов ныне действующих. Все человеческие законы условны, а здесь речь идет о том, что даровано Богом. Поэтому, если я говорю о необходимости соблюдения того, что уже устарело и от чего я раньше отказался, то показываю этим, что я совершил преступление, осуждаю себя в том, что по вере во Христа я стал преступником. Так делают те, кто возвращается к прежним, чуждым христианству принципам — не важно, предписания ли это Моисеева закона или какие-либо другие установления уже сугубо человеческие.
«Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога» (ст. 19). Что значит «законом я умер для закона»? Поскольку закон предъявляет строгие требования к своим последователям, то исполнить его становится практически невозможно (о чем апостол Павел много рассуждает). Единственное, чем может послужить закон, — это показать человеку его немощь, неспособность жить по заповедям, неспособность жить согласно велению совести, показать, что сам по себе человек мертв. И таким образом, закон, можно сказать, умерщвляет человека. Так бывает и с нами: пытаясь чего-то достигнуть, следуя каким-либо принципам, даже велениям совести, если нет помощи Божией, веры во Христа, нет благодати Христовой, — мы оказываемся несостоятельными и приходим к полному разочарованию в себе и, так сказать, умираем для закона. Но происходит это для того, чтобы человек ожил в Боге: познав свою немощь, познав, что подзаконные требования не могут оправдать, он обращается ко Христу.
«Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос» (ст. 19–20). Когда человек понимает свою полную немощь, как понял апостол Павел, живя по закону, и подобно ему всей душой обращается ко Христу, — тогда он сораспинается Христу.И он уже не сам живет, но в нем начинает жить и действовать Христос, поскольку человек не способен жить нравственно в точном, глубоком смысле, который раскрывает Священное Писание. И только сообразовываясь Христу, живущему и действующему в его душе и в его членах, человек способен следовать Божественному Откровению. Действительно, если мы оглянемся на историю праведников, живших в ветхозаветные, подзаконные времена, то увидим, что они не могли совершить те требования, которые предъявлял Моисеев закон, тем более человек не способен исполнить усугубленные заповеди Господа Иисуса Христа. Например, если Ветхий Завет говорил: «не убий» и «не прелюбодействуй» (см. Исх. 20, 13–14), то Господь Иисус Христос сказал: «не гневайся» и даже «не смотри с вожделением» (см. Мф. 5, 22 и 28). Конечно, сами мы не способны исполнить эти заповеди и рано или поздно каждый из нас это обязательно поймет, если только не лишится рассудка или не впадет в прелесть. Всякий здравомыслящий человек — в молодости ли, в зрелых годах, в старости или перед смертью — обязательно поймет свою немощь. Однако важно, чтобы мы поняли это тогда, когда еще есть время для исправления. Только тогда мы сможем жить по заповедям, жить по-евангельски, когда умрем ради Христа и уже не мы будем жить, а Христос будет жить в нас и действовать через нас. Как встать на этот единственно верный путь? Как, если можно так выразиться, оживить в себе Христа? Как умереть ради Христа? Как сораспяться Христу? Об этом написано множество книг: святые отцы, подвижники благочестия, исполнившие Евангелие, написали пространные труды о борьбе с грехом. Эти книги древние отцы называли деятельными, сейчас мы называем их аскетическими творениями.
«Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос» (ст. 19–20). Когда в нас действует Христос, внешне мы остаемся такими же, как раньше. Скажем, апостол Павел не стал внешне подобен Христу, он сохранил свою обычную внешность. Хотя некоторые люди считают, что, вглядевшись в глаза, они могут увидеть внутреннее человека, но на самом деле это иллюзия. Иногда, наверное, можно составить поверхностное представление о человеке, но по-настоящему понять его и то, что в нем происходит, никто не может, если только Дух Святой не откроет это. Догадаться о том, какой необыкновенный переворот произошел в апостоле Павле, никто не мог, и многие христиане не верили в то, что обращение Павла было искренним, поэтому святым апостолам пришлось удостоверять и убеждать их в этом. Так же и все обратившиеся к вере люди: и жившие в древности, и наши современники, и мы — сохраняли и сохраняют черты не только внешности, но даже и характера. У преподобного Амвросия Оптинского есть рассуждение, которое он заимствовал из творений святителя Амвросия Медиоланского, о том, что даже благодать Божия не меняет природных черт характера.
Воспользуемся еще с древности известной характеристикой человека, такой как темперамент. Допустим, если человек от природы был флегматиком, то, обратившись к вере, он не превратится в сангвиника. Конечно, это не значит, что холерик останется гневливым, сангвиник всегда будет смеяться, а меланхолик — ходить грустным. Речь идет о том, что черты их характера очистятся, и в них не будет содержаться грех, но медлительный останется медлительным, а энергичный останется энергичным. Совсем не значит, что при бесстрастии все будут иметь какой-то усредненный темперамент, — сохранятся внешность, некоторые естественные черты характера и темперамент, потому что они имеют обоснования в телесном устроении человека. Итак, при обращении в веру ничего не поменяется во внешнем, но внутренне человек переродится, если только уподобится апостолу Павлу. А апостол Павел говорит это не для того, чтобы себя похвалить, а для того, чтобы поставить себя в пример, показать, что человек может преобразиться, что из гонителя Церкви может превратиться в истинного христианина, и не только в христианина, но и в апостола, иначе говоря, в такого человека, в котором живет и действует Христос.
«А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия» (ст. 20). Веру, о которой говорит апостол Павел, нужно понимать не как доверие. Это вера не с чужих слов, как если бы, допустим, святой апостол Павел или другие апостолы рассказали нам о Воскресении из мертвых Господа Иисуса Христа — и мы бы поверили. Здесь под верой подразумевается знание — знание, отличающееся от обычного, рассудочного, но столь же, если не более, достоверное. Вера в Сына Божия является особым видом знания, которое не только открывает человеку истину, но и соединяет его с этой истиной и оживотворяет его этим единением.
Далее апостол Павел говорит замечательные слова, чрезвычайно важные именно для нас: «Возлюбившего меня и предавшего Себя за меня» (ст. 20). Если понимать буквально, то можно подумать, будто бы Господь Иисус Христос возлюбил одного только апостола Павла и предал Себя на смерть и распялся только за него. Конечно же, это не так — за весь мир, за людей, живших до Рождества Христова и в Его время, и за грядущие поколения распялся Господь Иисус Христос. Но апостол Павел чувствовал, переживал все это очень живо и понимал: Спаситель распялся не за всех вообще, а за каждого человека в отдельности, в том числе и за него.
Неоднократно в своих проповедях я повторял такую мысль: мы должны помнить, что Господь, страдая на Кресте, совершая весь Свой искупительный подвиг, как всеведущий Бог помнил о каждом из нас. Всеведение Божие из Божественного ума сообщалось уму Его человеческого естества и, таким образом, хотя ум человеческий и пребывал ограниченным по своей природе, но, если можно так выразиться, черпал всеведение из Божественного ума при общении с ним. И Господь Иисус Христос, как я уже сказал, в каждый момент Своего искупительного подвига помнил о всех людях. Нам это, может быть, представляется невозможным, потому что мы не имеем подобного опыта. Но можно привести такое сравнение: если мы, ограниченные, грешные люди, помним одновременно о нескольких или даже о многих близких людях, которые, скажем, путешествуют, и мы думаем, все ли у них благополучно или есть какие-то трудности и опасности, — тем паче Господь помнил всех нас, каждого в отдельности.
Как апостол Павел говорит, что возлюбил его Сын Божий, Господь Иисус Христос, и предал Себя за него, так и каждый из нас должен думать о себе. Если мы приобретем такое сердечное знание, какое было у апостола Павла, то тогда в нас будет жить Христос. А мы смотрим на все это как бы со стороны. В ином месте апостол Павел сказал: «Ничего не хочу знать, кроме Христа распятого» (см. 1 Кор. 2, 2). Он всегда помнил о том, что Господь распялся за него еще тогда, когда он был чужд веры в Него, и что возлюбил его еще тогда, когда он гнал Его последователей. Эти слова апостола говорят о той чрезвычайной любви, какую он имел к Господу Иисусу Христу, они обнаруживают его душевное состояние.
Несколько ранее апостол Павел сказал: «Уже не я живу, но живет во мне Христос». Мы, может быть, не понимаем, что это значит, но далее в его словах обнаруживается, по крайней мере, одна черта, одно свойство его жизни во Христе: «Живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня». Для того чтобы получить свободу во Христе, для того чтобы освободиться от греха, нам нужно действительно соединиться со Христом, соединиться с Ним так же, как это сделали святые мужи и апостол Павел. Например, преподобный Симеон Новый Богослов ощущал, что Христос пребывает в каждом члене его тела, он с изумлением смотрел на члены своего тела и ужасался, потому что видел в них Христа. И это не образ. Образно понимают это те, кто чужд духовного опыта, поэтому они начинают перетолковывать эти слова, пытаются предположить, что они обозначают, соотнося их смысл с тем, что им знакомо.
Но мы должны обращаться не к своему ограниченному опыту, опыту грешников, а к опыту праведников, преподобных и богоносных мужей. Богоносными их называли не в переносном смысле слова, а в самом точном, потому что они носили в себе Бога, были соединены с Ним всем своим существом. Но они не отождествляли себя с Ним, как делают это некоторые мистики, допустим, суфии. Нет, они понимали Его бесконечную отдаленность по сущности, но в то же время понимали, что Господь в них живет. Тогда как прельщенные люди говорили о себе, с нашей точки зрения, да и с точки зрения правоверных мусульман, кощунственные вещи. Например, один мистик говорил о себе: «Я есмь истина». А другой интерпретировал знаменитую фразу из Корана «Нет Бога, кроме Аллаха» и говорил: «Нет Бога, кроме меня». Они впали в состояние прелести и даже умоисступления, отождествив себя с Божеством. А апостол Павел говорил: «Не я живу, но живет во мне Христос». Он говорил, с одной стороны, о необыкновенной близости к нему Господа, Который в нем живет, с другой стороны, отделял себя от Бога и бесконечно умалял себя пред Ним. Но, однако же, умалял себя не до такой степени, что лишался собственного существования. Апостол Павел говорит, что живет верой в Сына Божия, но живет самостоятельно.
И нам надо так же смириться и сделать все для того, чтобы Господь вселился в наши сердца, правильнее сказать, чтобы вселившийся в нас Христос действовал в нас свободно, потому что Он соединен с нами Таинствами Крещения, Миропомазания, причащения Святых Христовых Таин. И от нас зависит, поймем ли мы, что Христос в нас живет, дадим ли Ему свободно действовать в нас или будем подавлять Его действия своими греховными поступками. Под греховными поступками нужно понимать и внутренние движения души, потому что с них начинается всякое дело. И сами по себе они могут быть названы преступлением, даже если не проявятся в телесных действиях человека.
Мы должны дать Христу свободу действовать в нас — только тогда мы сможем исполнить заповеди Евангелия, потому что Он будет не просто руководить нами, а будет исполнять эти заповеди вместе с нами. Священное Писание справедливо называет Господа Помощником (см. Евр. 13, 6; Пс. 9, 35; 45, 2; 117, 7), только мы не совсем понимаем, что это значит. Господь — Помощник не потому, что Он иногда помогает извне, а потому, что Он всегда, в каждое мгновение живет и действует в нас и помогает нам исполнить Евангелие, и без Него, как Сам Он сказал, мы не можем сотворить ничего (см. Ин. 15, 5). Поэтому все усилия употребим на то, чтобы стяжать в Себе Христа, чтобы дать Ему свободу действовать в нас, чтобы соединиться с Ним всем своим существом. Только тогда мы будем истинными христианами. Аминь.