Неделя 4-я Великого поста, прп. Иоанна Лествичника
Неделя 4-я Великого поста, преподобного Иоанна Лествичника
Евр. 314 зач. (6, 13–20)
Бог, давая обетование Аврааму, как не мог никем высшим клясться, клялся Самим Собою, говоря: истинно благословляя благословлю тебя и размножая размножу тебя. И так Авраам, долготерпев, получил обещанное. Люди клянутся высшим, и клятва во удостоверение оканчивает всякий спор их. Посему и Бог, желая преимущественнее показать наследникам обетования непреложность Своей воли, употребил в посредство клятву, дабы в двух непреложных вещах, в которых невозможно Богу солгать, твердое утешение имели мы, прибегшие взяться за предлежащую надежду, которая для души есть как бы якорь безопасный и крепкий, и входит во внутреннейшее за завесу, куда предтечею за нас вошел Иисус, сделавшись Первосвященником навек по чину Мелхиседека.
Якорь нашей надежды
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Святой апостол Павел говорит: «Бог, давая обетование Аврааму, как не мог никем высшим клясться, клялся Самим Собою, говоря: истинно благословляя благословлю тебя и размножая размножу тебя» (ст. 13–14). Этими словами апостол Павел напоминает нам о том, как Господь Самим Собой поклялся Аврааму, что от него произойдет праведный Исаак (Аврааму в то время было сто лет, а его супруге Сарре — девяносто). Авраам принес в жертву Богу единородного возлюбленного сына, про которого и дано было ему обетование (см. Евр. 11, 17–19), — принес не на деле, но внутренне, своим произволением, и он на самом деле заклал бы Исаака, если бы его не остановил ангел Божий. После этого Бог обещал, что от Авраама произойдет великий народ.
Мы видим это сбывшимся сейчас, а в то время Авраам был странником в земле обетованной и тогда казалось немыслимым, что от него произойдет израильский богоизбранный народ, от одного человека — миллионы. Это сбылось, потому что по вере Авраам стал отцом многих народов, а вернее — единого народа, нового Израиля, то есть всех православно верующих, где бы они ни жили и на каком бы языке ни говорили. Ведь язык — не только звучание слов, но и единство понятий, единое отношение к действительности. И это единое евангельское отношение к действительности через Откровение дано всем людям, исповедующим Христа, на каких бы языках они ни говорили.
Апостол Павел, желая уверить нас в том, что если Господь что-то обещал, то это обязательно исполнится, приводит нам этот пример, чтобы и мы, подобно Аврааму, ждали исполнения обетования. Если Бог клялся Самим Собою, значит, клятвы Своей не нарушит, потому что нет большего, чем Он мог бы поклясться.
Не думайте, что Авраам увидел исполнение только того обещания, что от него родится Исаак. Если бы мы, подобно саддукеям, не верили в загробную жизнь, то, конечно, могли бы сказать, что Авраам не знал всего того, что происходило после его смерти. Но Спаситель говорил про него: «Отец ваш рад был увидеть день Мой; и увидел и возрадовался» (см. Ин. 8, 56). Эти слова возмутили иудеев, а нас должны исполнить веры. Совершенно ясно, что Авраам возрадовался духом, оттого что увидел исполнение обетования: от Авраама произошел богоизбранный народ, а в этом народе, от семени его, воплотился Сын Божий, от Которого произошел уже новый Израиль, народ христианский.
Так и мы, если не видим своими глазами того, что обещал нам Бог, не должны терять веру, сомневаться, смущаться. То, что нам обещано, мы, как и Авраам, на земле увидим исполнившимся лишь отчасти. Самое главное мы узрим в жизни будущей, в особенности тогда, когда произойдет всеобщее воскресение из мертвых. Апостол Павел указывает нам на уже совершившееся, для того чтобы уверить нас: и мы увидим то, что еще не исполнилось (см. Евр. 6, 10–12)
«Итак Авраам, долготерпев, получил обещанное» (ст. 15). Исполнение обетования последовало благодаря великому и долгому терпению Авраама. И мы, взирая на пример отца веры, которым Авраам стал не только для евреев, но и для всех народов, также должны иметь глубокое терпение, которое при этом сохраняется долгие годы и не ослабевает оттого, что за это время как будто бы не исполняется обещанное нам.
Апостол Павел продолжает: «Люди клянутся высшим, и клятва во удостоверение оканчивает всякий спор их. Посему и Бог, желая преимущественнее показать наследникам обетования непреложность Своей воли, употребил в посредство клятву, дабы в двух непреложных вещах, в которых невозможно Богу солгать, твердое утешение имели мы, прибегшие взяться за предлежащую надежду» (ст. 16–18). Значит, Господь, во-первых, не может оказаться не правым в содержании того, что Он сказал, во-вторых, Он не может быть клятвопреступником, — вот эти две вещи. И потому мы должны приобрести полную уверенность в исполнении Божественного обещания и не терять твердой надежды на это. Как бы тяжело ни было нам в этой земной жизни, исполненной скорбей и духовных браней, в особенности это касается монашествующих, мы не должны терять надежду. Нужно крепко за нее взяться и держать не упуская, взирать на то, что было обещано в древности и уже исполнилось, и понимать, что обещанное исполнится.
Как было с Авраамом, так будет и с нами. Апостол Павел, конечно, утешает евреев, которым это Послание было адресовано. Видимо, они испытывали тяжкие скорби, поскольку были гонимы своими соплеменниками и оказались врагами на своей родине, среди своих соотечественников, по слову Спасителя: «И враги человеку — домашние его» (Мф. 10, 36). Терпеть такую вражду вдвойне тяжело. Однако утешение апостола Павла относится не только к евреям, но и к нам. Мы бываем чужими и для своих родных, и для людей, не понимающих монашества, и для тех, кто живет теплохладно или, тем более, грехолюбиво. Мы терпим презрение, а иногда и скорби, по крайней мере житейские. Я уже не говорю о том, что у нас бывают и духовные брани, которые иногда столь мучительны, столь страшны (можно без преувеличения употребить это слово), что мы даже не видим житейских скорбей, — так мы углублены в свою внутреннюю брань, такие ужасные невидимые страдания испытываем.
Надежду, которую мы должны держать крепко, не упуская, апостол Павел называет якорем: «Дабы в двух непреложных вещах, в которых невозможно Богу солгать, твердое утешение имели мы, прибегшие взяться за предлежащую надежду, которая для души есть как бы якорь безопасный и крепкий и входит во внутреннейшее за завесу» (ст. 18–19). Якорь безопасен и крепок, но за него нужно держаться. Представьте себе, с какого-нибудь судна бросают якорь, но другой конец цепи оказался незакрепленным на судне и корабельщики упустили ее. Поможет ли якорь? Конечно, он окажется бесполезным. Одним своим концом якорь должен быть крепко соединен с судном цепью, а другим концом — зацепиться за морское дно, чтобы предотвращать опасность для судна при ветре и буре.
Однако если обычный якорь мы бросаем в глубину морскую, то духовный якорь бросаем прямо в противоположном направлении. Апостол Павел говорит, что этот якорь «входит во внутреннейшее за завесу». Это образ, заимствованный из религии евреев. Завесой здесь названо то, что отделяло в Иерусалимском храме Святое от Святого Святых. Но для того, чтобы понять, что здесь имеется в виду не храм, а нечто гораздо большее и высшее, нужно прочитать следующий стих: «Куда предтечею за нас вошел Иисус» (ст. 20). Куда же Он вошел? Конечно же, не во Святое Святых иудейского храма, а на небеса и «воссел одесную Бога» (Евр. 10, 12). И Святое Святых храма иудейского есть лишь образ этой немыслимой святыни, этого подлинного, действительного Святого Святых. Бросая свой якорь надежды, мы бросаем его не в глубину морскую, не вниз, а вверх — он как бы возносится на небеса и там укрепляется этой надеждой.
Можно сказать, что наша земная жизнь — это море, как часто об этом говорится в церковных песнопениях: «Житейское море воздвизаемое зря напастей бурею...». Мы находимся на поверхности этого моря, а дно, прочное, дающее нам опору, — не земля, не дно земного моря, а небеса. И туда же мы направляем свою надежду, и, как якорь в глубину морскую, она входит в глубину небесную, «куда предтечею вошел за нас Иисус».
Господь наш Иисус Христос, как мы все прекрасно помним, много пострадал, много претерпел от врагов истины с младенчества и до последнего часа Своей земной жизни. Но вышел победителем, хотя с человеческой точки зрения, с точки зрения людей, чуждых веры, упования и вообще размышления о чем-либо духовном, возвышенном, сверхъестественном, Он потерпел поражение. Если можно так выразиться — дерзко, совсем не возвышенно, но более понятно и выразительно, — Господь Иисус Христос был неудачником: Его распяли, народ не поверил Ему и не последовал за Ним, во время Его земной жизни у Него было немного учеников, да и те при Его аресте разбежались, за исключением буквально нескольких человек. Однако после Своего страдания, Воскресения и Вознесения на небеса Спаситель создал новый народ — Церковь, новоизбранный Израиль, объявший все народы на земле во все времена. Более того, Господь стал победителем не одного какого-то человека и даже не целого народа, как бывает у каких-то завоевателей, государственных деятелей или народных вождей, — Он победил смерть, Он победил диавола.
Если бы можно было применить к Господу как к надеющемуся слова апостола Павла, то можно было бы сказать, что надежда не посрамила Его. Но мы не можем с полным правом сказать про Спасителя, что Он надеялся — Он не надеялся, а знал. Мы же надеемся и, надеясь, должны взирать не только на праведного Авраама, жившего в древности, но и на Спасителя, жившего для тех евреев, к которым было непосредственно обращено это Послание, совсем недавно. Мы видим свершившимся и то, что было обетовано апостолам, и то, что было обещано Спасителю. Поэтому мы должны понимать: что произошло с Господом Иисусом Христом, то произойдет и с нами, если мы не потеряем надежды, если будем крепко держаться ее, если соединим ее с твердой опорой, с небом небес — третьим небом. Как апостол Павел был восхищен до третьего неба, так и Господь прошел через небеса небес — сквозь небеса. И устроение иудейского храма было образом таинственного устроения небесного: священник сначала входил во двор Господень, потом во Святое, потом во Святое Святых. Иисус Христос взошел и воссел одесную Отца и нас призывает к Себе. Мы надеемся: как произошло в древности с праведным Авраамом, как произошло с его потомком по плоти, воплотившимся Сыном Божиим, так должно произойти и с нами, лишь бы надежда наша не исчезла, лишь бы мы твердо держались ее.
Апостол Павел продолжает: «Куда предтечею за нас вошел Иисус, сделавшись Первосвященником навек по чину Мелхиседека» (ст. 20). Восседая одесную Бога и Отца, Господь Иисус Христос является и жертвой, один раз принесенной за все человечество, жертвой столь великой, столь бесконечно ценной и ни с чем не сравнимой, что повторение ее не нужно, и одновременно ходатаем и первосвященником, который принес эту жертву и вознес ее к Богу. Поэтому, какими бы тяжкими ни были наши грехи, какими бы трудноискоренимыми ни были наши страсти, какие бы препятствия ни чинили нам диавол, мир или люди, — мы не должны терять надежду, ибо милосердие Божие безгранично. Тот, Кто соизволил быть принесенным в жертву через распятие на Кресте за грехи человеческие, конечно же, всякого из нас готов простить, лишь бы надежда наша была непоколебимой.
Живя на земле, мы должны искать опору не на земле, но на небе. Земля, кажущаяся нам твердыней, на самом деле в отношении нравственном, духовном — зыбкая поверхность моря. А небо, которое мы привыкли считать чем-то эфемерным, воздушным, более зыбким, чем вода, наоборот, служит опорой. С таким внутренним расположением мы должны жить и на нем строить всю свою деятельность, тогда Господь даст нам силы для того, чтобы преодолеть это бурное житейское море и не утонуть, и в конце мы достигнем тихой мирной пристани — небесного пристанища. Аминь.