Верою обитал он на земле обетованной, как на чужой, и жил в шатрах с Исааком и Иаковом, сонаследниками того же обетования; ибо он ожидал города, имеющего основание, которого художник и строитель Бог.
Верою Авраам, будучи искушаем, принес в жертву Исаака и, имея обетование, принес единородного, о котором было сказано: в Исааке наречется тебе семя. Ибо он думал, что Бог силен и из мертвых воскресить, почему и получил его в предзнаменование. Верою в будущее Исаак благословил Иакова и Исава. Верою Иаков, умирая, благословил каждого сына Иосифова и поклонился на верх жезла своего. Верою Иосиф, при кончине, напоминал об исходе сынов Израилевых и завещал о костях своих. Верою Моисей по рождении три месяца скрываем был родителями своими, ибо видели они, что дитя прекрасно, и не устрашились царского повеления.
И что еще скажу? Недостанет мне времени, чтобы повествовать о Гедеоне, о Вараке, о Самсоне и Иеффае, о Давиде, Самуиле и других пророках, которые верою побеждали царства, творили правду, получали обетования, заграждали уста львов, угашали силу огня, избегали острия меча, укреплялись от немощи, были крепки на войне, прогоняли полки чужих; жены получали умерших своих воскресшими; иные же замучены были, не приняв освобождения, дабы получить лучшее воскресение; другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу, были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча, скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли. И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного, потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства.
О вере в грядущее воздаяние
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Сегодня совершается память святых отцов — ветхозаветных праведников, которые находились в родстве с Господом Иисусом Христом, были предками Его по плоти. И сегодняшнее апостольское чтение как раз говорит о вере этих праведников в грядущего Мессию, Христа. Попытаемся истолковать некоторые стихи этого довольно пространного зачала и развить интересные, полезные для нас мысли, которые там есть.
Сначала апостол Павел восхваляет праведников, с которыми по их вере совершились удивительные, самые разнообразные чудеса. Это были и победы в битвах, и воскресение мертвых. И здесь же он говорит о тех святых, которые как будто бы не приняли избавления: «Прияша жены от воскресения мертвых своих: инии же избиени быша, не приемше избавления, да лучшее воскресение улучат» (ст. 35). По-русски, «жены получали умерших своих воскресшими; а другие не приняли избавления для того, чтобы получить лучшее воскресение». Апостол Павел говорит здесь о двух воскресениях: о том, которое подобно воскресению сына наинской вдовицы (см. Лк. 7, 11–16), и о том, которое будет в грядущем веке. Иные для утверждения своей веры и веры других сподобились принять многое, в том числе даже своих родственников, разрешенных от уз смерти. А другие — и таких больше — ничего не получили от Бога, ожидая в грядущем веке «лучшего воскресения» и лучших благ, неизмеримо превосходящих все возвышенные земные блага, даже дозволенные праведным людям.
Отсюда мы усматриваем, что праведность необязательно вознаграждается только какими-то земными благами. Нам кажется, что Бог слышит нас тогда, когда по нашим молитвам удовлетворяет наши земные нужды. Однако Он слышит нас и тогда, когда ничего нам не посылает. Это делается ради того, чтобы мы получили нечто лучшее. И не только в будущем веке, но и в сем веке мы получаем нечто большее, чем наше избавление от каких-либо скорбей. Ощущая в своей душе и в своем сердце предвкушение вечных благ, мы тем самым уже уверяемся, что в будущем мы получим их в полной мере. И потому, когда мы много молимся, плачем и упрашиваем Бога о том, чтобы Он удовлетворил наши прошения (которые бывают у нас и от вполне извинительных земных нужд и, тем более, от любви к ближнему), мы должны понимать, что если Господь не посылает нам просимого, то делает это ради того, повторю, чтобы еще более привлечь нас к Себе и вместо наших, может быть, неразумных просьб и желаний, даровать нам гораздо большее.
Вспомним слова Спасителя: «Если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Бог даст Духа Святаго просящим у Него» (см. Лк. 11, 13). Если наша молитва искренна, она обязательно будет услышана. Мы не всегда получаем то, что хотим, потому что это не всегда полезно, а может быть, даже и ничтожно по сравнению с тем, что хочет дать нам Бог. Молитва наша все равно бывает услышана, и мы получаем нечто иное: вместо чего-либо вещественного или телесного — дарования Святого Духа.
Если человек получает и вкушает эти дарования, то, осознавая, насколько это велико и славно, прекрасно и вожделенно, он уже забывает о просимом. Тогда он понимает, что какая-либо земная скорбь, нужда или обстоятельство, понудившие его к искренней молитве, были лишь средством, промыслительно посланным ему ради того, чтобы заставить его искренне обратиться к Богу. К сожалению, бывает так, что человек даже и не знает, к чему следует стремиться. Поэтому земное, ощущаемое в нашем повседневном опыте, представляется нам чем-то вполне конкретным, реальным, а то, о чем мы читаем в Священном Писании или творениях святых отцов, — чем-то абстрактным и непонятным. В особенности это касается тех произведений, в которых святые отцы рассказывают о собственных духовных переживаниях. Невещественное для нас — это нечто нереальное, воображаемое, потому мы к нему и не стремимся. И только когда в молитве мы получим предвкушение того, что в вечности будет в гораздо большей степени, тогда только, осознав, почувствовав, испытав это, уже стремимся удержать, а если утеряем — вернуть. Теряя благодать, мы начинаем усердно подвизаться, плакать и сожалеть об этой утере.
Правда, иногда бывает и такое, что человек забывает о благодати, пережитой им, пренебрегает ею или начинает объяснять превратным образом то, что он испытал. Например, в XIX столетии было такое происшествие. Один студент, как и многие образованные люди в то время, увлекся вольнодумством, можно сказать, атеизмом. Однажды он заболел. Во время этой болезни с ним произошло то, что на языке современной медицины принято называть клинической смертью. Душа его отделилась от тела, он проходил мытарства, видел демонов, а потом ему было повелено вернуться в тело, и он ожил. Естественно, что у него появилась вера, и он стал говорить совершенно иное по сравнению с тем, что говорил прежде. Но, когда он оправился, друзья оказали ему медвежью услугу: они переубедили его, внушив, что все это ему показалось, что это были галлюцинации. Он этому поверил, а вскоре опять заболел и умер уже окончательно.
Нечто подобное было и во времена преподобного Феодора Студита в VIII столетии. Феодор Студит, уже находясь в темнице за защиту святых икон, убедил одного вельможу в том, что если он будет почитать святые иконы и молиться перед иконой Божией Матери, то исцелится от смертельной болезни. Тот поверил, помолился и получил исцеление. Но потом его переубедили, и он опять отверг иконы, забыв и о Феодоре Студите, и о его учении. Затем он вновь тяжело заболел, и в этот раз ему уже ничто не помогло, он умер.
Однако мы говорим о естественном и правильном отношении человека к тому, что он переживает. Если он ощущает в молитве действие Святого Духа, выражающееся, допустим, в особенном внимании, страхе Божием, умилении или правильных, евангельских чувствах по отношению к ближним: любви, снисхождении, смирении, — то он должен понимать: полученное им гораздо важнее и ценнее, чем то, ради чего он начал молиться, — может быть, ради исцеления от болезни или избавления от какой-нибудь скорби. Потому что болезнь, как и здравие, окончится со смертью человека, а то, что он приобрел в молитве, — если речь идет о высоких духовных дарованиях, — это вечно. Об этом говорит и апостол Павел: «Земное временно, а духовное — вечно» (см. 2 Кор. 4, 18). И вечное, безусловно, гораздо ценнее.
В таком отношении к вечному мы должны уподобляться древним праведникам, которые имели веру во Христа и в грядущее воздаяние, таким, например, как мученики Маккавеи, которые ничего не получили от Бога в этой жизни, претерпев только одни страдания. Для них грядущее было уже как бы настоящим. Но они имели такую веру, повторю, еще до пришествия Христа. Нам же, после пришествия в мир Спасителя, когда полнота истины уже явилась, полнота благодати уже действует и Господь невидимо пребывает с нами, — отнюдь не извинительно быть менее ревностными, чем праведники, которые жили только верой в грядущего Спасителя, грядущего Мессию.
В такой пламенной вере мы должны и даже обязаны подражать всем тем, которые, как говорит апостол Павел, «были избиты», то есть убиты, «не приняв избавления, чтобы улучить лучшее воскресение», и претерпели многие и многие другие скорби. «Те, которых не был достоин весь мир, скитались в горах, и вертепах, и в пропастях земных» (см. ст. 38). По славянскому переводу — «в вертепах», а по русскому переводу — «в пещерах». Эти люди были гонимы и преследуемы, жили, подобно диким животным, в пещерах, скрываясь от своих преследователей. Вот как были унижены те, которых не был достоин весь мир! Тем более мы должны с радостью и благодарением терпеть все скорби, понимая, что боль, телесное страдание не являются с духовной точки зрения злом. И поэтому будем всё принимать как из рук Божиих, ожидая только близости Божией к нам, явления благодати в нашей душе, в нашем сердце.
К этому мы должны непрестанно стремиться, только этого должны всегда желать. А исполнение наших молитвенных прошений о земных благах — необязательно, оно может быть или не быть, в зависимости от того, полезно это для нашего спасения или вредно. На таких праведников, как мученики Маккавеи; пророк Исаия, перепиленный деревянной пилой; Иеремия, убитый своими соплеменниками, и многие другие, мы должны взирать, им должны подражать и заботиться только о том, чтобы Христос всегда пребывал с нами и мы всегда следовали во всем Его воле и заповедям. Аминь.