Много подобных примеров рассказывается в нашем народе. Вот два таких примера, заимствованные нами из рукописей и сохранившиеся в нашем Пантелеймоновом монастыре.
В Смоленской губернии в городе Рославле жила одна бедная дворянка Окнова, которая имела тут собственный дом. После долгой болезни она умерла: ее же, по обыкновению, обмыли и положили в гроб. На третий день собравшиеся священники готовились выносить тело из дому в церковь, как, к общему изумлению, она поднялась из гроба и села. Все пришли в ужас, а когда удостоверились, что она жива, вынули ее из гроба и положили опять в постель. Болезнь ее после оживления не прошла. Ожившая жила еще несколько лет.
Я, будучи в Рославле в 1836 году, слышал от многих об этом необыкновенном событии, ходил к ней в дом и нашел ее при первом знакомстве уже разбитую параличом; она рассказывала мне следующее: «Когда я умирала, то видела себя вознесенною наверх по воздуху и была представлена на какое-то страшное судилище, должно полагать, мытарство, где стояла пред какими-то мужами весьма грозного вида, пред которыми была развернута большая книга. Судили они меня очень долго: в это время находилась я в несказанном ужасе, так что когда теперь я об этом вспоминаю, прихожу в трепет; тут представляли многие дела мои, от юности сделанные, даже те, о которых я совершенно забыла и в грех не ставила. По милости Божией, однако, казалось мне, я прощена была во многом и уже надеялась быть оправданной, когда один грозный муж строго начал требовать от меня, почему я слабо воспитала сына своего, что он впал в разврат и гибнет от своего поведения, я со слезами и трепетом оправдывалась, представляя ослушания сына, что он развратился, будучи уже в совершеннолетии, очень долго длился суд над сыном.
Тогда не внимали ни просьбам, ни воплям моим; наконец, грозный оный муж, обратившись к другому, сказал: "Отпустите ее, чтобы она принесла покаяние и оплакала, как следует, грехи". Тогда один из Ангелов толкнул меня, и я почувствовала, как будто опускаюсь вниз, и, оживши, увидела себя лежащей в гробу, а около меня зажженные свечи горят и священники в облачении поют».
«Не столько строго я за прочие грехи судилась, – говорила она, – как за сына, и это истязание невыразимо было». Также рассказывала Окнова, что сын ее совершенно развратился, не живет с нею, и нет возможности и надежды исправить его.