Перед открытием святых мощей преподобного Серафима, когда стало известно, что от него сохранились только кости, а тело истлело, многие неверующие люди стали утверждать, что преподобный Серафим совсем не святой. Напрасно православные говорили им о многочисленных чудесах, совершающихся по предстательству преподобного Серафима, напрасно доказывали на основании житий древности, что нетление тела – не самый главный признак святости, они стояли и стоят на своем. Да и как им сознаться в своем заблуждении? Ведь открытие мощей святого Серафима – это еще одно свидетельство святости нашей Православной Церкви. Однако, чтобы еще раз показать, что ложно мудрование человеческое, приведем следующий рассказ одной старицы.
«Однажды, – говорил преподобный Аммон, – спросил я у знакомой мне старицы-постницы, почему она оставила мир, и услышал в ответ следующее.
– Когда я была маленькой, то очень любила своего отца, человека тихого, кроткого, справедливого, но больного. Изредка, и то с большим трудом, он пахал землю и плоды трудов своих приносил домой; но чаще лежал больной на постели и все молчал, так что посторонние считали его немым. Мать же моя была злоязычна, болтлива, постоянно ссорилась, пьянствовала, жила блудно и тратила все, что приносил домой мой отец; однако всегда была здорова и вплоть до смерти ни разу не хворала. Но вот умер мой отец. В это время шли такие сильные дожди, что не было никакой возможности похоронить его, так что соседи говорили: "Се есть враг Божий, яко и земля не приемлет его в погребение". Тело отца настолько испортилось, что невозможно было держать его дома, и потому хоть с трудом, но похоронили его. После смерти отца мать еще с большей свободой стала продолжать прежнюю нечестивую жизнь, а когда померла, то была погребена с честью, и казалось, что погода благоприятствовала ее погребению. Прошло несколько лет; я выросла, нужно было подумать о дальнейшей жизни. Сижу раз вечером и думаю: "Как мне жить? Кому подражать: отцу или матери? Если жить, как отец, то что это будет за жизнь? Никогда он не видел светлого дня, а когда умер, то насилу и похоронили его. Между тем, если бы угодна была Богу его жизнь, то все бы шло по-другому. Если же жить так, как мать, – продолжала я раздумывать, – то ведь грешно предаваться пьянству и блуду? Нет, все-таки лучше жить так, как она: по крайней мере, буду всегда здорова". Но тут я подумала: "Хорошо бы посмотреть своими глазами, как они живут на том свете". С этими мыслями я уснула. Вдруг ночью является ко мне страшный, великорослый муж и с гневом спрашивает: "Скажи, о чем ты думаешь?" Я молчу. Он снова повторил вопрос, но я опять ни слова. Тогда он сам передал мне мои мысли и сказал: "Пойдем, я покажу тебе, где твои отец и мать, и тогда сама выбирай, кому из них лучше подражать в жизни". Пошли, и вот привел он меня на какое-то большое поле, на котором находилось множество садов с красивыми деревьями, обремененными плодами, и тут я встретила своего отца. Он обнял меня и поцеловал. Я упала к ногам его и стала просить позволения остаться с ним. "Нет, чадо, – отвечал он, – теперь еще не время; но если последуешь по моим стопам, то через непродолжительное время будешь здесь". Затем явившийся муж сказал: "А теперь пойдем, посмотрим, где твоя мать, и тогда тебе будет ясно, кому лучше последовать в жизни". С этими словами привел он меня к темному месту, и увидела я печь горящую и в ней мою мать, объятую пламенем. При виде меня она стала кричать: "Чадо! Горе мне от моих дел, тяжко мучаюсь за грехи мои. Не верила я учению святых книг, не думала, что за любодеяние и пьянство буду мучиться, и вот постигли меня нежданные беды. Помоги мне, дочь моя, подай руку и вытащи из этого пламени". Так кричала она, но я не могла ей помочь и в страхе проснулась. После этого я не стала больше раздумывать и по силам стала проводить постническую жизнь, всегда молясь о своих родителях».